Тогда в Китае

ЗАМЕТКИ ВОСТОКОВЕДА

Фото из архива автора

Шестьдесят лет назад народы Советского Союза и Китайской Народной Республики, вооруженные одной идеологией, рука об руку шли вперед, к светлому будущему. «Русский с китайцем — братья навек!», — пелось в популярной тогда в наших странах песне Вано Мурадели «Москва — Пекин». Действительно, советско-китайские отношения были тесными и дружескими. Большую роль играло сотрудничество в области культуры и образования. В вузах СССР и КНР обучались целые группы китайских и советских студентов. В числе первых на учебу в КНР был послан автор этих заметок, тогда — студент-пятикурсник Восточного факультета ЛГУ, сегодня — маститый ученый-востоковед, профессор, доктор наук Борис Николаевич Мельниченко.

Когда слышу о новых успехах Китайской Народной Республики, часто вспоминаю февраль 1957 года. Тогда мне посчастливилось поехать на учебу в КНР в составе первой группы советских студентов.
Я учился уже на пятом курсе Восточного факультета ЛГУ, когда представилась такая замечательная возможность. Было нас 56 — студенты разных специальностей из разных городов: историки, филологи, литературоведы, экономисты, этнографы, географы, медики, лесоводы, архитектор, биолог и виноградовед. Один из нас, Май Богачихин, изучал в Китае производство фарфора, а Татьяна Норина стала специалистом по росписи фарфоровых изделий.
Нас всех собрали в Москве, и в поезде Москва — Пекин мы заняли целый вагон. Ехали неделю через всю огромную нашу страну. Тогда я впервые оказался в Азии, раньше дальше Волги не бывал. Сибирь меня поразила, а Байкал… По дороге мы перезнакомились, вместе пели наши и уже известные многим из нас китайские песни. В группе появились лидеры — партийные и комсомольские. 15 февраля 1957 года поезд привез нас в столицу Китая. На вокзале меня встречал мой друг, Хуан Шэннянь — физик, окончивший физфак ЛГУ. «Я услышал о приезде советских студентов и подумал, что ты обязательно будешь среди них», — сказал он. Да, наша дружба с ним начиналась еще в Ленинграде. В 1953 году в доме отдыха под Ленинградом мы, четверо студентов Востфака, подружились со студентами-физиками Цин Чэньжуй, Ли Фанхуа, Гу Ифанем и Хуан Шэннянем. Потом мы часто бывали у них в общежитии на Мытнинской набережной, много говорили о разном, совершенствуя при этом свой китайский. Удивительно интересные, разносторонние, упорные и трудолюбивые это были ребята и девушки — Китай посылал тогда к нам на учебу самых достойных.

С китайскими друзьями — студентами-физиками ЛГУ

Здания исторического и филологического, геологического и географического, химического факультетов Пекинского университета

По прибытии в Пекин всех нас направили сначала на курсы китайского языка для иностранцев в Пекинском университете. И мы старательно учились, исправляли произношение и пополняли свой «багаж» иероглифов. Каждому назначили китайского студента-помощника (по-китайски «фудао»). Разместили нас в трехэтажном общежитии, по два человека в комнате (китайцы жили по шесть человек). Была специальная столовая для иностранцев. Еда разная: и китайская — рис, пельмени и супчики, и более нам привычная — европейская, где больше мяса. Стипендию нам назначили в несколько раз больше, чем у китайских студентов. Жил я тогда вдвоем с Сашей Решетовым. И вот однажды возвратился я в общежитие, вхожу на второй этаж, а по коридору от нашей двери бежит фудао Саши и с испугом меня спрашивает: «Что с Сашей? Он закрылся и стонет». Я прислушался. Саша громко и старательно произносил четыре тона слогов китайского языка: верхний ровный, восходящий, нисходяще-восходящий и падающий. Я успокоил фудао: «Не будем ему мешать, лучше пойдем погуляем».

Лекции мы слушали на историческом факультете. В аудиториях было очень холодно, сидели в пальто. Но это ничуть не расстраивало — мы были молоды, а темы лекций захватывающе интересны: по истории Китая — от древности до современности, по китайской литературе, об идеологической традиции древнего Китая, общественном строе Китая разных эпох, конфуцианстве, даосизме и многие другие. Очень полезными были спецкурсы, я, например, посещал спецкурс по этнографии Китая. Наши преподаватели относились к нам благожелательно и внимательно, всегда старались оказать помощь. У нас сложились дружеские отношения. Моим учителем был декан исторического факультета, профессор Цзянь Боцзань. Естественно, главной нашей задачей было учение, познание истории страны, ее жизни и языка. Но удалось и увидеть много интересного — исторические достопримечательности, красивейшие природные ландшафты.

Диплом Пекинского университета, выданный студенту исторического факультета Б. Н. Мельниченко в июле 1961 года

Мы обошли буквально весь Пекин. Я несколько раз был в Историческом музее, осмотрел все уголки Запретного города, видел знаменитый храм Неба, могилы императоров династии Мин, побывал в музее Лу Синя. Также мы осмотрели летнюю резиденцию цинских императоров — Ихэюань. Вход в нее охраняли сказочные чудовища. Совсем не злые, они позволяли трогать себя и фотографировать. Озеро, на котором стоит дворец, уже замерзло — вид был чудесный. Побывали мы и на Великой Китайской стене. Это самое грандиозное сооружение древности, по-моему, оно затмевает все знаменитые Семь чудес света. Чуть позже мне удалось увидеть ее с борта самолета — зрелище захватывающее.

Лекция на истфаке. Холодно, но интересно

Мы много ездили по стране. Я путешествовал по Китаю летом 1957 года и в период зимних каникул 1958 и 1959 годов. Довелось побывать в Нанкине и Шанхае, Ухани и Гуанчжоу, Лояне и Тайюани, в деревнях Гуандуна, Хэнани, Хубэя, Шаньси. В Нанкине мы видели дворец Почитания Неба и мавзолей Сунь Ятсена, в Ухани — храм Гуйюань, где находятся 500 статуй Будды, в Лояне — храм Белой Лошади (по легенде, первый буддийский храм в Китае). Огромное впечатление произвел на нас памятник раннего средневековья — пещерный храмовый комплекс Лунмэн («Ворота Дракона»), расположенный к югу от Лояна: сотни пещер и гротов, тысячи настенных росписей и скульптур. В те далекие времена можно было крепко обнять ногу каменного богатыря у входа в одну из пещер. Теперь там ограждение. Упомяну также интереснейший памятник прошлого — укрепленную помещичью усадьбу в провинции Шаньси и знаменитую деревню Саньюаньли в Гуандуне, где в 1841 году началось народное движение против англичан, развязавших первую «опиумную» войну.
Летом 57-го мы, трое студентов из СССР — Миша Крюков, Женя Синицин и я — участвовали в археологических раскопках в районе города Лоян, центра древней китайской цивилизации. В ходе раскопок были открыты захоронения эпохи династии Хань, древний колодец, возраст которого около 2 тысяч лет, и другие объекты.

На площади Тяньаньмэнь

Эта Великая Китайская стена

Стараясь получить от этой поездки как можно больше, мы посещали музеи, работали в библиотеках и архивах, осматривали буддийские храмы. Был я и в китайских театрах на представлении традиционной «пекинской оперы», познакомился с современной китайской драмой — пьесами о революционной борьбе и изменившейся жизни народа. Видел выступления самодеятельности студентов разных стран и континентов, меня приглашали на китайские и интернациональные свадьбы, а еще были встречи с тибетскими пионерами, китайцами-эмигрантами из США, Индонезии, Таиланда. Успел я и поработать в составе интернационального студенческого отряда на народной стройке водохранилища под Пекином.

Каменный исполин был тогда более доступен

Вечный сон потревожен во имя науки

Мы стали свидетелями многих массовых кампаний, проводившихся тогда в КНР. Одна из них имела громкое название: «Уничтожим четыре зла: мух, комаров, крыс и воробьев». По улицам ходили группы людей с плакатами, возвещавшими, сколько в этот день уничтожено воробьев. Говорят, что тогда в Китае погибло полтора миллиарда бедных птичек…
Вообще надо сказать, что повсюду в Китае нас встречало доброе, благожелательное отношение: и в университете, и в городе, и во время путешествий. В экспедиции 1957 года мы подружились с нашими китайскими коллегами, и по этому поводу хочется сказать: «Старая дружба не ржавеет!». Через 30 лет я встретился в Ленинграде со своим старым другом археологом Пань Цифэном, с которым мы тогда работали на раскопках. Мы крепко обнялись и долго вспоминали давние встречи.
За время пребывания в КНР я в достаточной степени овладел китайским языком, так что мог бы выступать в роли синхронного переводчика. Имеется в виду, конечно, пекинский (северный) диалект. Южан-шанхайцев понимал с трудом, улавливая лишь общий смысл, а речь жителей Гуанчжоу не понимал совсем. Для Китая это достаточно серьезная проблема, решением которой может быть всеобщее овладение путунхуа — разговорным китайским языком на основе пекинского диалекта. В одном из городов я даже видел плакат: «Товарищ, говори на путунхуа!».

Вообще мы научились там многому. Старались постичь национальный характер китайцев, во многом отличный от нашего. Думаю, в известной степени нам это удалось. Познакомились с бытом китайского народа, его обычаями, привычками, манерой поведения. Пробовали китайскую кухню, которая в разных частях огромной страны имеет свою специфику. Как-то в ресторане Гуанчжоу даже ели змей (оказалось — довольно вкусно), научились есть палочками, как настоящие китайцы… А главное — мы на всю жизнь полюбили эту страну с ее потрясающе интересной историей и древней культурой, ее трудолюбивый народ.

Иностранцы, учитесь есть палочками! (в экспедиционной столовой)

Оглядываясь в прошлое, я снова и снова убеждаюсь — мы не зря учились в Китае. Наши судьбы сложились по-разному. Михаил Васильевич Крюков ныне доктор исторических наук, сотрудник Института этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая, Михаил Леонтьевич Титаренко — академик, директор Института Дальнего Востока РАН в Москве, Александр Трофимович Качан несколько десятилетий возглавлял кафедру рефлексологии Медицинской академии постдипломного образования в Санкт-Петербурге, Евгений Алексеевич Виноградов стал видным экономистом; Зинаида Григорьевна Лапина — профессором Института стран Азии и Африки при МГУ; Александр Михайлович Решетов многие годы работал ведущим научным сотрудником Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера). Многие из 56 молодых людей, уехавших в Китай в феврале 1957 года, посвятили этой стране всю жизнь, постоянно стремясь внести свой, пусть скромный вклад в развитие и укрепление советско-китайской, российско-китайской дружбы.
Автор этих заметок закончил Восточный факультет ЛГУ. Там он и работает по сей день, занимаясь историей Китая и стран Юго-Восточной Азии, стремясь передать студентам любовь и уважение к людям близких и далеких стран Азии.

С Пань Цифэном, товарищем по археологической экспедиции в районе Лояна. 1957

С ним же через 30 лет в Ленинграде. Старая дружба не ржавеет!