Вардан Акопян: Я нигде не ощущал такой теплой атмосферы, как в Санкт-Петербурге

Сроки загранкомандировок для руководителей консульских миссий, как правило, непродолжительны. За обычные три или три с половиной года они едва успевают побывать во всех республиках, областях и городах огромных, по европейским меркам, консульских округов. Генеральному консулу Армении Вардану Акопяну в этом отношении, можно сказать, повезло: он проработал в Санкт-Петербурге более пяти лет. Накануне  отъезда на родину его навестил главный редактор журнала «Консул» и задал несколько вопросов, касающихся не только деятельности Генерального консульства, но и его личного отношения к наиболее острым проблемам современного мира.

— Уважаемый Вардан Фрунзеевич, подходит к концу срок Вашей консульской миссии в Санкт-Петербурге. Вы оставляете пост не только генерального консула своего государства, но и дуайена — главы консульского корпуса. Много ли было у Вас забот, когда Вы исполняли эту почетную обязанность, и что Вы хотели бы пожелать своему преемнику?

— Из пяти с половиной лет работы в Санкт-Петербурге на «дуайенство» пришлось менее года. Прилагать каких-то особых усилий для решения проблем консульского корпуса мне не приходилось, поскольку с этой задачей прекрасно справлялось Представительство Министерства иностранных дел России. Я работал в разных странах, но нигде не встречал такой содержательной работы с иностранными дипломатами, не ощущал такой теплой атмосферы, как в Санкт-Петербурге. Мне было приятно общаться с новыми генеральными и почетными консулами, которые приходили ко мне за советом или же просто на дружескую беседу, как, например, недавно назначенный генеральный консул ФРГ госпожа Хайке Рената Пайч. Она три года работала послом в нашей стране и передала через меня приветы моим коллегам в Армении. Проблемы, конечно, были и остаются. Наиболее значительной из них я считаю отношение работников аэропорта «Пулково» к сотрудникам консульских учреждений. Складывается впечатление, что многие из них не понимают, кто такой дипломат и каковы его права в регионе аккредитации. Будем надеяться, что после ввода в строй нового международного терминала ситуация изменится в лучшую сторону. А новому дуайену я хотел бы пожелать бережно хранить хорошую и дружную атмосферу в консульском корпусе Петербурга.

— Вы пришли на дипломатическую службу в период, когда шел процесс становления СНГ, в котором Армения играла важную объединительную роль и не только на словах, но и на деле демонстрировала традиционную дружбу с Россией. Из стран-участниц Содружества кроме Армении свои консульские представительства в Санкт-Петербурге имеют Азербайджан, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Украина. Находятся ли у вас темы для совместного обсуждения?

— Конечно. С дипломатами из этих стран у нас сложились хорошие деловые отношения, нам всегда есть о чем поговорить друг с другом. Мы часто встречаемся на общих мероприятиях в рамках Межпарламентской ассамблеи государств — участников СНГ, на заседаниях Совета глав правительств, Евразийского союза, на встречах, организуемых городскими властями. Что касается контактов с азербайджанскими коллегами, то они, к сожалению, обусловлены очень сложными межгосударственными отношениями Армении с Азербайджаном из-за диаметрально противоположных позиций в отношении проблемы Нагорного Карабаха. Хотя я считаю их вполне нормальными — ровно настолько, насколько они могут быть нормальными в этой сложной обстановке. Во всяком случае, возникающие между армянской и азербайджанской общинами проблемы мы улаживали совместно.

— Более 20 лет тому назад для урегулирования вооруженного конфликта между Азербайджаном и Арменией была создана Минская группа ОБСЕ, в рамках которой осуществляется переговорный процесс с целью подготовки конференции по Нагорному Карабаху. Вы все еще верите в успех мирного решения этой проблемы?

— Я затрудняюсь дать однозначный ответ. Отмечу только, что за последние три года наши отношения, в том числе и в дипломатической сфере, крайне обострились. Дело в том, что мы не можем принять тот стиль общения, который нам предлагает азербайджанская сторона. Я имею в виду резкие заявления и постоянные угрозы в наш адрес. Последний раз наши президенты встречались во время Петербургского экономического форума в 2010 году, и мне хотелось бы надеяться, что договоренность о новой встрече будет реализована. Посмотрим, как она пройдет, какие результаты принесет в плане разрешения конфликта мирным путем, на чем настаивает все мировое сообщество. Карабахский конфликт не ограничивается лишь отношениями между Нагорно-Карабахской Республикой, Азербайджаном и Арменией. Его обострение может привести к катастрофе общерегионального масштаба. Все заинтересованные государства осознают это, и не зря сопредседателями Минской группы ОБСЕ являются представители таких стран, как Россия, США и Франция.

— Хорошо известно о том, что Армению и Францию связывают особые отношения. Кстати, исполнился ровно год, как ваша страна стала полноправным членом международной организации Франкофония. С чем это связано?

— Исторически сложилось так, что отношения с Францией у нас традиционно хорошие. И если Восточная Армения всегда тяготела в культурном плане к России, то Западная, находившаяся в составе Османской империи, была теснее связана с французской культурой. Еще более близкой эта связь стала после образования армянской диаспоры во Франции и франкоязычных странах в результате геноцида армян в Турции в 1915 году. В советское время многие армяне возвращались оттуда на родину, и мой отец рассказывал, что в ереванских кафе часто можно было услышать наряду с армянской и русской также французскую речь. Поэтому популярность французского языка в Армении вполне естественна, и с годами она растет.

— Наш город — один из наиболее ярких примеров совместного проживания русских и армян, которые начали селиться здесь практически сразу же после его основания. Об этом свидетельствуют и первые упоминания об армянах в Петербурге, относящиеся к 1708 году. Сегодня армянская община города, по разным данным, насчитывает от 25 до 40 тысяч человек. Расскажите, пожалуйста, о ней.

— Когда мы говорим об армянской диаспоре, то прежде всего имеем в виду традиционную, сложившуюся после 1915 года не только в Европе и в странах Арабского Востока, но и в России, на ее Черноморском побережье и, конечно же, в Санкт-Петербурге, о чем Вы уже упомянули. Армянская диаспора и община Петербурга состоит, условно говоря, из трех групп. Во-первых, это те, кто селился на невских берегах, начиная с 1703 года. Многие из приехавших были замечательными инженерами, архитекторами, художниками и музыкантами. С Санкт-Петербургом тесно связана и деятельность семьи известных армянских предпринимателей Лазаревых. В середине XIX века наиболее многочисленной группой петербургских армян были преподаватели и студенты высших учебных заведений. К этому времени Петербург стал одним из крупнейших центров арменоведения. В Университете открылась кафедра армянской словесности, где работали такие видные ученые, как Н. Л. Бероев, К. Н. Патканов, Н. Г. Адонц, И. А. Орбели. О дружеских связях армянской и русской интеллигенции красноречиво свидетельствует, например, то, что отлученного от русской православной церкви Льва Толстого заочно отпевали в армянской церкви Святой Екатерины на Невском проспекте. После Октябрьской революции армянская диаспора сохранилась и пополнилась теми, кого можно отнести ко второй группе. Многие мои знаменитые соотечественники участвовали в революционных событиях, геройски защищали Ленинград во время Великой Отечественной войны. В советское время как-то не принято было говорить об общине, о диаспоре, хотя она фактически продолжала существовать. И, наконец, третью группу составляют армяне, поселившиеся в Петербурге после развала СССР. Причем этот слой оказался самым многочисленным. Тысячи армян вынуждены были покинуть родину, когда страна оказалась в условиях блокады со стороны Азербайджана и Турции, — ни электричества, ни тепла, ни продуктов, ни работы… В результате разрыва экономических связей остановилась промышленность: разгромлены и ликвидированы заводы, в том числе работавшие на космос и оборонную промышленность, и не только они, нормально функционировать перестало и сельское хозяйство. Последствия этого «исхода» видны и сегодня: до сих пор к нам в Генеральное консульство приходят армяне, у которых на руках еще советские паспорта. Часть людей, приезжающих на заработки из Армении, вынуждены возвращаться на родину или отправляться в другие российские регионы, некоторым все же удается найти работу в Петербурге. Что касается нынешнего состояния нашей общины, то она работает неплохо, ей, как и прежде, активно помогает армянская церковь. Проводятся интересные мероприятия, особенно по воскресным дням. Мы стараемся всячески содействовать работе общины, помогать в решении возникающих проблем.

— В том числе связанных с миграцией?

— Несомненно. Именно вместе с общиной мы начали обращать внимание на то, как на практике можно успешно реализовать принципы толерантности. Мы рассказываем вновь прибывшим соотечественникам о Санкт-Петербурге, о его традициях, о принятых нормах поведения. Особое внимание обращаем на то, как до них жили, работали и защищали этот город их знаменитые соотечественники. Мы открыли памятники героям — нашим соотечественникам, воевавшим на Синявинских высотах и на Невском пятачке.

— А есть ли какие-то разногласия среди армянских объединений нашего города?

— Особых разногласий я не наблюдаю. Однако у каждого есть свое видение ситуации в Армении, ее социально-экономического и политического устройства, своя точка зрения относительно путей решения карабахской проблемы. Нашу общину также беспокоят отношения с различными этническими группами мигрантов из бывших республик СССР. Как Генеральное консульство Республики Армения, так и община совместно с администрацией города и области стараются решать возникающие проблемы. Я часто встречаюсь с консульскими представителями этих стран, мы с тревогой следим за развитием ситуации и надеемся, что этот процесс не выйдет из-под контроля.

— Как Вам, опытному дипломату, видятся реальные пути решения национальных проблем, на что в первую очередь следует обратить внимание?

— Вы задали очень трудный вопрос, решение которого было в свое время упущено. Но я считаю, что начать следует с индивидуальной работы с каждой национальной диаспорой, не стричь всех под одну гребенку. Ведь у каждой из них своя культура, своя история связей с Россией и появления на невских берегах, своя психология и система ценностей. Они разные по численности, по уровню образования, по характеру восприятия нынешней российской действительности. Только принимая в расчет все это, можно понять, почему одни национальные группы легко интегрируются в петербургскую действительность, в российскую культуру, а другие нет. И если работать отдельно с каждой общиной, учитывая специфику этой работы, то можно вовремя заметить ту критическую черту, когда количество переходит в качество, что не удалось, например, некоторым европейским странам, где мигрантов оказалось столько, что они начали реально воздействовать на их политику. Главное требование к приезжим — уважать местные обычаи и культурные традиции и ни в коем случае не создавать поселения типа гетто, от чего проблемы будут только множиться. И еще, мне кажется, следует чаще обращаться к тем положительным моментам, которые содержит опыт больших многонациональных государств, таких, например, как США и СССР.

Делегация Еревана во главе с мэром Тароном Маргаряном на приеме у губернатора
Санкт-Петербурга. Июль 2013